Сунув руку в карман брюк, вождь пролетариата задумчиво глядит куда-то далеко в направлении Донецкого металлургического завода. Как будто, следуя от железнодорожной станции, некогда названной в его честь – Сталино, озадачился видом одной из самых фешенебельных украинских гостиниц, и, пройдя еще немного, взобрался на возвышение: «Где это я?». Если развернуть Ленина на главной площади Донецка на 180 градусов, получится, что он, наоборот, шагал от колыбели донецкой цивилизации – ДМЗ – к железнодорожной станции, некогда названной в его честь, по городу, который мог бы быть Ленин, а стал Сталин – потому что – «стальной локомотив революции». И тут вождь «спотыкается» о «Донбасс-Палас» - и воротит нос. Улица Артема, соединяющая вокзал с ДМЗ, и гостиницу «Донбасс» с Лениным – это линия судьбы Донецка. От Юзовки к Юзовке через угольно-черное исполинское советское прошлое и кричащую роскошь нового донецкого капитализма. Рожденный заводом, именно по ней сегодняшний дончанин отправляется покорять украинскую столицу. Прошмыгивая у ног встречаемого вождя. «Quo vadis, domine?». Или так: от дикого пролетарского и цивилизованного капиталистического поселка к цивилизованному пролетарскому городу и потом к капиталистическому… Все это – гремучая смесь местных героев, символов и дат, поколения которых сегодня горячо соревнуются за первенство. «Наш город очень «человекозависимый», - замечает профессор истории Донецкого национального университета, писательница Елена Стяжкина. - И в определенный период появляется человек, который произносит про себя: «Хочу, чтобы здесь!». И из этого «хочу» рождается завод, поселок и имя Юзовка. Потом еще одно «хочу», сказанное Владимиром Дегтяревым, и появляется улица Артема в том виде, в котором мы привыкли ее видеть, и многое другое тоже появляется. Следующее «Хочу, чтобы здесь!», похоже, уже произнесено Ринатом Ахметовым…». Юз, Дегтярев, Ахметов. Нравится нам это, или нет. Историю, как и Родину, как известно, не выбирают… Ленин, «Шахтер», Ахметов… Пальма Мерцалова, терриконы, Ахметов… «Донбасс-Палас», «Донбасс-Арена», Ахметов… «Ахметов возник потому, что регион всегда существовал за счет больших градообразующих предприятий. И содержать их в жизнеспособном, работающем состоянии возможно было, только создав крупные корпорации, которые, естественно, должен кто-то контролировать…» Сидя за столиком одного из донецких кафе на улице Артема, автор бренда «Пальма Мерцалова» Константин Воробьев рассуждает о феномене главного олигарха страны. Феномене, который мог бы не состояться таким без Константина Воробьева… «Имидж Донецка сейчас – это не то, что было пятнадцать лет назад. Благодаря фонду «Золотой скиф» и Константину Воробьеву. Если бы нашелся какой-нибудь Костя Воробьев в 17-м году, или в 14-м, когда было спокойнее…» С известным донецким журналистом и краеведом Евгением Ясеновым мы говорим об альтернативной истории. О том, каким бы мог быть нынешний Донецк, если бы сто лет назад в нем нашелся бы «какой-нибудь Костя Воробьев»: «Что такое Донецк долгие годы? Город шахтеров-стахановцев и сталеваров-рекордсменов. Просто людей, которые много работают и много производят. Но важно не то, что этой продукции было много, важно, что она была уникальна. Вот Пальма Мерцалова именно эту сторону деятельности Донецка позиционировала. Когда слышишь «пролетарский город», видишь одни сплошные терриконы, и среди них массу одинаковых черных грязных голов, и больше ничего. Но здесь были не только шахтеры. Здесь была мощная техническая интеллигенция. Здесь был хороший спорт всегда». Выпускник Донецкого политеха, Константин Воробьев говорит, что сам позиционирует себя прежде всего как ученого. И считает, что именно на воспитании технических кадров должен сосредоточить свои усилия Донецк. Сегодня Воробьев носится с идеей создания в Енакиево политехнического музея «Украинский техноленд», экспонаты которого и должны вдохновлять на научные открытия донецких королевых и патонов: «Украинский техноленд» - это все, через что мы прошли за последние двести-триста лет. Мы должны сохранить это для будущих поколений, в основе которых – техническая интеллигенция». Благодаря деятельности созданных Воробьевым фондов «Золотой Скиф» и «Пальма Мерцалова», Донецк не просто сменил имидж – новые штрихи изменили старую картину, подчеркнув в ней самое лучшее, и заретушировав то, на что не стоило обращать внимание. Картина осталась та же – но другая, ничего чужеродного, ничего экстраординарного, ничего личного. В этом, как заметил один из знатоков дела во Львове, и состоит функция хорошего реставратора: подавить в себе амбиции и жажду творить. «При желании можно из любого символа сделать бренд. Для этого нужно просто его правильно спозиционировать и раскрыть, приложив к этому определенные средства, усилия и желания», - утверждает Воробьев. «Хороший имиджмейкер нашел бы в глубине юзовских ужасов какие-то жемчужины, которые, покопавшись, вытянул бы наверх», - уверен Евгений Ясенов. Он проводит экскурс в историю развития донецкого имиджа: «До революции этим никто не занимался. Не было задачи как-то формировать имидж Донецка. Было две разных вещи: имидж завода и имидж поселка. Когда сюда приехал Дмитрий Иванович Менделеев, его повезли на завод, ему все понравилось, и он рассыпался в таких комплиментах, которые до сих пор цитирует Анатолий Михайлович Близнюк. Но когда он на следующий день прошелся по поселку, он сказал, что здесь страшно. И именно эти слова попали позже во все учебники. После революции Сталино стали позиционировать как пролетарский город, столицу шахтерского края. Этот имидж успешно дожил до распада советской власти. Но был за это время один переломный момент: в 60-е годы, благодаря Дегтяреву Владимиру Ивановичу, секретарю обкома партии, Донецк очень сильно изменился. При Дегтяреве родилась концепция миллиона роз, и в городе реально был миллион роз. При нем возник Ботанический сад. Сильно изменились центральные улицы. В общем, Донецк стал зеленее, светлее, лучше, появился академический центр, значительно усилилось научное направление. То есть, при Дегтяреве Донецк не перестал быть столицей шахтерского края, но он стал городом со светлым имиджем, в отличие от того, что было раньше. В середине 90-х Донецк начал меняться, потому что начала меняться структура экономики в Донецке, и ему нужно было искать какие-то новые опорные точки. И он их нашел благодаря свежим идеям в виде Пальмы Мерцалова и прочим. Плюс деятельность Ахметова. На этом уровне мы сейчас и пребываем». Говорят, что менталитет человека формируется в детские годы. Чтобы человека изучить и понять, нужно знать подробности об этих его годах. С городами – то же. Только о детстве Донецка мы почти ничего не знаем. Евгений Ясенов отмечает, что документов дореволюционного периода здесь почти не сохранилось, и даже ранний период советской власти представлен очень отрывочно и скупо. Исследователи с большим трудом находят новые факты из истории города, но объяснение им порой найти намного сложнее, если вообще возможно. «Чем больше ими интересуются – вытаскивают дополнительные подробности, которые не объясняются. В итоге исторической информации о Донецке становится все больше, но история остается такой же мутной». Перекресток или тупик? Город с туманным прошлым и от этого с туманным будущим. Смотришь – как в бездну. Страшный город. Великий город. И – люди… «Как обычно – люди. Очень красивые девушки. Очень свободные дети. Мэр, которому говорит спасибо за дороги каждый, кто покидает пределы города. Студенты, которые приезжают в Донецк из разных городов. Таксисты-философы. Журналисты, которым многое важно, а потому многое больно, но и радостно тоже. Дворники. Инспекторы дорожного движения. Я всегда с грустью думаю о том, что мало есть такого особенного, чтобы показать приезжим. Поэтому я вожу их в гости к разным людям, к своим друзьям и знакомым. И эти походы ошеломляют почти как Лувр. Ну, может, чуточку меньше. Самую малость». Это – главные достопримечательности Донецка, говорит Елена Стяжкина. И перечисляет некоторые из них поименно: «Профессор Пирко, выпускник Львовского университета, человек, который скрупулезно уточнял и уточнил дату основания города, появления первых поселений, открывший, в сущности, дончанам «доюзовский период». Валерий Степкин. Это просто человек, категорически влюбленный в город! И читать его книги – одно удовольствие. Евгений Ясенов. «Прогулки по Донецку» и «Город, который построил Юз» - это работы, без которых Донецк представлялся бы другим городам как намного более обычный и несчастливый, чем он есть на самом деле. Сергей Ваганов, фотограф, хотя, конечно же, художник. То, как он видит город, заставляет каждого выровнять спину, прекратить жаловаться и делать уже что-то очень хорошее…» Елена Стяжкина… «В неукорененности есть много плохого, - замечает она. - Это если воспринимать ее как нечто окончательное. А если воспринимать как начало, то в неукорененности есть возможность, потенция, будущее». Юлия Абибок, «ОстроВ».
